Я превращаюсь в пресс-папье,
А пресс-папье - в папье-маше,
И так приятно на душе,
Когда читаешь Бомарше,
На сене, лежа в шалаше,
И не понятно, что к чему.

И не понятен этот мир,
Что затаился вдалеке,
В тумане, словно в молоке,
А в облаках, как в парике,
Плывущий ниже по реке,
И недоступный как мираж.

Чей день дольше - твой или мой,
Чья бесконечность больше - конечно, моя.
Чей поросенок жирнее - того на убой,
Кто из двух дураков умнее - я.

ПРИПЕВ:
Зигзаг, стоп - мглистая рань,
Шум, дым, треск - тишь, глухомань.
Сноп искр с ног - пахнущий пень,
Шарм, шик, блеск, двигаться лень.

Что сильней: самолет или танк,
Как больнее: по лбу иль в лоб,
Что важнее: свинг или панк,
Кто нежнее: фан или сноб.

ПРИПЕВ.

Я спрошу: "Кто ты такой?"
И заткну ухо рукой,
"Где твой дом?"- закрою глаза,
Брошу руль, отпущу тормоза...

ПРИПЕВ.

Бледная синь - безмолвие света,
Вихрь улетел, стало небо большим,
Но все равно время катится в Лету,
А мы с тобой никуда не спешим.

Как паровоз еле тащимся в гору,
А под уклон с замиранием - вниз,
Где остановка, как видно, не скоро.
Это обман или чей-то каприз.

ПРИПЕВ:
Потряси меня своей мощью, потряси меня,
У дубовой рощи силы попроси,
Надо чище быть и жить надо проще бы,
Потряси меня своей мощью, потряси!

Ясный как день, безмолвный как вечность,
Бьется в висках знакомый мотив,
Музыка звезд - немая беспечность,
А небосвод вечно свеж и красив.

Я подарю тебе лунную россыпь,
За уголок только полог откинь,
Счастье найти можно быстро и просто,
И наплевать на бездонную синь.

ПРИПЕВ.

Бедная ласточка гнездышко вьет одиноко,
Тонкий росток поперек пробивает асфальт,
Все в этой жизни уж очень и очень жестоко,
И мне любого живущего искренне жаль,
Со стороны...

Медленно в землю, как бритва, уходит лопата,
И разрезает червя дождевого на два,
Я это видел и чуть не свихнулся когда-то,
Живо представив, что это моя голова,
Со стороны...

Как хорошо после трудного дня на охоте,
Лечь на траву и беспечно откинув ружье,
Слушать, как жалобно птичка поет на болоте,
И созерцать примитивные муки ее,
Со стороны...

Когда я был голоден, я думал о еде,
Все равно, что на холоде о теплой воде,
Все равно, что в пустыне о кубиках льда,
Так было со мной, значит было всегда.

Везде одинаково, ясно и так,
Ботинки лаковые, вечный пиджак,
На стенах - ковры, а в серванте - хрусталь,
Так много вещичек и каждую жаль.

ПРИПЕВ:
Но попробуй не думать о желтой обезьяне,
Когда деньги в кармане - о преступном шалмане,
На зеленой скамье - о роскошном диване,
По весне, при луне - о прекрасной даме.

Когда я был голоден, я думал о еде,
Все равно, что на холоде о теплой воде,
Все равно, что в пустыне о кубиках льда,
Так было со мной, значит было всегда.

О, как я бы хотел ничего не хотеть,
Желаний и дел никаких не иметь,
На все неплевать и сказать - "ерунда!"
Так было со мной, значит будет всегда.

ПРИПЕВ.

То, что недавно взахлеб я читал,
Ты и не вспомнил сегодня.
Годы остыли и ветер листал,
Новую песенку полдня.

День уходящий растает как сон,
Завтра нас просто не вспомнят,
И растворит удивительный звон
Новая песенка полдня.

Каждая строчка и каждый листок,
Словно ступень в преисподнюю,
Все для того, чтобы вышел росток -
Новая песенка полдня.

Сегодня солнце и хороший день,
Но почему-то мне работать лень,
Мое сознанье
заслоняет тень,
Большого здания.

В тени - прохлада и не слепит свет,
Ни суеты, ни напряженья нет.
В тени движенье -
это только вред,
И раздражение.

И я молчу, чтоб не сморозить бред,
Не шевелюсь, чтоб не оставить след,
И так незримо
много-много лет,
Проходят мимо.

Я скажу тебе тихонько,
Чтоб не разбудить ребенка,
Чтоб не разбудить,
Чтоб не разбудить.

Ты укрой его пеленкой,
Тонкой розовой пеленкой,
Пусть поспит хоть пол-часа,
Пусть поспит хоть пол-часа.

А движенье колеса
Я сделаю негромким.
Голубые небеса
Укроют месяц тонкий.
И придется еще не раз будить.

Год за годом льются звонко,
Но не разлюбить девчонку,
Но не разлюбить,
Но не разлюбить.

Удивительная гонка,
Свежий ветер треплет кромку,
Надувает паруса,
Надувает паруса...

А движенье колеса
Я сделаю негромким.
Голубые небеса
Укроют месяц тонкий.
И придется еще не раз любить...

Я прихожу домой и сажусь на диван,
А в голове пустота или просто туман,
Но после кислых щей
Все в этом мире вещей -
Пустота и обман.

Серого неба цвет, словно выстрел в висок,
Свежая стопка газет, чтоб заснуть на часок,
И этот серый день,
Я проглочу как тень,
Словно хлеба кусок.

В дымке серого дождя
Снова я покину дом,
Никуда не выходя,
Не жалея ни о чем.
Снова я накину плед,
Снова грустно и смешно,
Только жаль,
Что прошлых лет,
Нет уже давным-давно.

Не ходи за мною, тень,
В сердце боль не береди,
Я и в этот серый день
Не скажу тебе "приди".
Вновь опутаешь меня,
Не поверю все равно,
Те слова, что все хранят,
Я забыл давным давно.

Дождь прошел и на руке
Капля горечи легла,
Что, скатившись по щеке,
Удержаться не смогла.
Время быстро унеслось,
Снегом все заметено,
А от тех последних слез,
Лед уже давным давно.

Не полковник я, но мне никто не пишет,
И не разобраться, что за ерунда:
Уходящий день как будто еле дышит,
А на утро вновь за вторником среда.

Я ложусь в постель, прощаясь с целым миром,
Как в последний бой, а дальше - темнота,
До свиданья все: питание, квартира,
Торопливый день, ночная суета.

ПРИПЕВ:
Впереди - широкая дорога,
Позади - воздушные места,
Подожди меня еще немного,
Подожди меня...

Руки тянет ночь, я еле убегаю,
Не прошу помочь, мне это ни к чему,
Те, кого любил, теперь меня пугают,
В этом мире я не верю никому.

ПРИПЕВ.

Как хорошо, что у моей еды
Есть инвентарный номер,
И чтобы выпить стакан воды,
Не нужно ехать в Житомир,
И чтобы съесть бутерброд с икрой,
Не нужно биться о стену,
И я спокоен за тех,
Кто придет нам на смену.

Как хорошо, что среди бела дня
Всегда в запасе что-то,
Есть увлечения и есть семья,
К тому же есть работа.
И где-то там, вдали за рекой
Завывают сирены.
И я спокоен за тех,
Кто придет нам на смену.

Я, возможно, не прав, как отдельная особь,
Но на это найдется немало причин,
Механический путь - не единственный способ
Выделяться из целого ряда мужчин.

Моя точка, как все, лишь экзистенциальна,
Это мне придает независимый вид,
Все сложилось само, если не специально,
Но лишь стоит моргнуть, и я буду убит...

ПРИПЕВ:
Эротический сон, летаргический омут,
Пробужденье сулит много разных забот,
Я смотрю и не верю - мне это знакомо,
Новый день выпускает меня на порог.

Я, конечно, не прав, но отдача вторична,
А из прочих бумаг мне милей чистый лист,
Если путь по прямой - для меня алогично,
Но попробуй скажи мне, что я - конформист.

ПРИПЕВ.

Ночь опустилась в полголоса,
Время любить, не за многим дело,
Где вы теперь, мои волосы,
Где ты теперь, твое тело.

Вспомним, бывало, как бесится,
Наша необузданная фантазия,
Ласковых рук околесица,
Извращения и безобразия.

Вспомним свои обещания,
Ну просто, без всяких условностей,
Встречи, беседы, прощания,
Вспомним до мелких подробностей.

Итак, - хвала тебе, Чума,
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье.
Бокалы пеним дружно мы,
И девы-розы пьем дыханье, -
Быть может… Полное Чумы.

А.С.Пушкин, "Пир во время чумы"

Дальним светом звезды блещут
Серебрит простор Луна
Сыплет жемчуг ладан вещий.
Тишина. Тишина.

Легкий ветер, теплый ветер,
Черным омутом вода,
Ни движения, ни плеска -
Спит волна. Спит волна.

Припев:
Славная эта ночь,
Славная эта ночь,
Спой мне в последний раз.
Славная эта ночь,
Славная эта ночь,
Спой мне в последний раз.

Сад запутанных тропинок
Покрывает темный плед.
Тень рисует непонятный
Силуэт. Силуэт.

Не спеша к заветной цели,
Свое имя не тая,
В липких сумерках дороги -
Это я. Это я.

Припев.

Растаял солнца тонкий луч,
Во мгле рассеялась жара,
И разогнать скопленья туч
пора,
Но это сделают ветра.

В последних сумерках закат
Уже слабее в сотни раз,
Но он ни в чем не виноват
сейчас,
И умирает без прикрас.

На берег, тихий как волна,
Ложится сладостная ночь,
Но и она
не сможет нам помочь,
И улетает утром прочь...

Общий вектор сил, как напряжением,
Все сковал вокруг до пустоты.
Расставанье рук - это движение,
Кто тебя просил ставить посты?!..

Кто тебе сказал, что исключение -
В суматохе дел сладкие дни,
Что любой предел вниз по течению,
Словно свет в глазах, гасит огни.

Но бежит рука
В пункт назначения
И уносит вдаль за облака...

Не увидят свет мысли бездонные,
Не узнают дня страшные сны.
Сердце у меня, нервы - электронные,
Не коснется их выстрел весны.

Не изменит взрыв правил механики,
Не раздавит лед наши мосты,
Лишь чужие тени, словно охранники,
Кто тебя просил ставить посты?!

От губ скрывая губы,
Глаза не закрывают,
Любовь бывает грубой,
Но подлой не бывает.
И ветром налетая,
Она приносит лето,
Не замечая никого,
То как снежинка тает,
Когда не ждет ответа,
И тут не сделать ничего.

Лишь после пораженья,
Поймем, что мы - не дети,
Что первое движенье
Больней всего на свете,
А взорванные струны
Гудят как свежий ветер,
Не задевая никого,
И день не будет светел,
И ни за что на свете
Уже не сделать ничего.

Дорога дней тяжелых,
Меня влечет незримо,
И каждая минута,
Как мир, не повторима,
А мы теряем часто,
В минутах наше счастье,
Не понимая одного,
Что, может быть, мгновенье
Приносит озаренье,
И тут не сделать ничего...

В этой стране, что сама не своя до змеиного зелия,
В этих просторах с колючею проволокой бытия,
Все позабыто и все порастеряно после похмелия,
Вот потому мне сегодня и не до веселия.

В этих широтах, где краем задела нас ноченька белая,
Ветром надует, и север подарит нам темные дни,
И все дозволено нам, а они что хотят, то и делают,
Вот почему в голове моей черные мысли одни.

В этой стране, что еще не устала ни ждать, ни надеяться,
В этой забытой и богом и чертом кровавой смеси,
Нет Провиденья, и в лучшее завтра нисколько не верится,
Вот потому и грусна моя песня о Светлой Руси.

Прямо в сердце песня льется,
Ветер по морю гуляет,
Он кораблик подгоняет,
Что в чужие страны рвется.
Удивительный кораблик
С голубыми парусами,
У команды в ножнах шпаги,
Все с песочными часами.

Все в серебряных браслетах,
Кошельки набиты туго,
И блондины и брюнеты,
Не похожи друг на друга.
Капитан седой и строгий,
Золотые эполеты,
Позади одни дороги,
Впереди одни сюжеты.

Что в пучину их бросает,
Что мотает их по свету,
И ведь каждый, в общем, знает:
Хорошо там, где нас нету.
Хорошо в чужом гареме,
Отдыхать и веселиться,
Лишь когда в любое время,
Есть возможность возвратиться.

Я знаю - лето не наступит никогда и не опустится жара,
Я знаю это наперед, но не беда, хотя давным давно пора.
Я так же знаю, что на час уже с утра в апреле сдвинется рассвет,
Но с высоты кремлевских башен это - мишура и бред.

Я знаю - это навсегда, и очень жаль, что не изменишь ничего.
А мои мысли обездвижила печаль и даже более того.
Душа обязанность трудиться игнорирует, как будто бы вчера,
Но с высоты кремлевских башен это - бред и мишура.

Мы на окраине и нам до центра так же далеко, как до луны.
А ситуация сегодня такова как после атомной войны,
И все благие помышления на деле обращаются во вред,
Но с высоты кремлевских башен это - мишура и бред.

В моем городе дождь,
В моем городе грязь,
Никуда не пройдешь,
Никуда не попасть.
Изобилье витрин
Растворилось как дым,
А на теплых местах
Чудаки да жлобы.

В моем городе снег,
В моем городе лед,
Тот, кто прямо пойдет -
Упадет, пропадет,
А направо - труба,
Или смерть без причин,
А налево - борьба
И великий почин.

В моем городе дождь,
В моем городе грязь,
Никуда не пройдешь,
Никуда не попасть.
Неужели опять
Нужно ставить к стене,
И в любимой стране
Мироедов стрелять...

Выйдешь ли из дому в дверь, или высадишь раму,
Словно не пуганый зверь, и испортив окно,
Скажешь ли мягко, в обход, или выложишь прямо,
Я предвкушаю исход, когда всем все равно.

Можно, хотя бы на миг, отодвинуть гардину,
Выдавить дремлющий крик и оставить пятно.
Можно залезть на рояль и сломать себе спину,
Только энергии жаль, когда всем все равно.

ПРИПЕВ:
Разгляди "ничего",
И воскликни - "ого!".
Я смотрю - кто кого,
Мне всегда "до всего".

Желтые листья букетами падают в руки,
А в твоей мягкой руке даже уксус - вино,
Но как нелепы душевные травмы и муки,
Неизгладимые раны, когда все равно.

Я улечу, уплыву, незаметно, как рыбка,
И никого не боюсь, но пугает одно,
ЭТО придет, а с лица не исчезнет улыбка,
И растворится пыльца на губах все равно.

ПРИПЕВ.

Как хорошо,
Ой, хорошо-то как!..
Как хорошо, о-ой!..

Один в пустыне, со свечой в руке.
Непонятый гений. Эй, ты, Диоген!
Туши свечу, копай окоп
В передний край своих врагов.

Пока болтался без цели здесь,
Тебя поделили, мечтая съесть.
На высокий лоб, чистый как мел,
Уже давно наведен прицел!

Как хорошо картофель сажать,
Как хорошо в мундирах сажать,
Как хорошо всем вместе шагать,
Как хорошо в ногу шагать.
Наша пища - картофель в мундире. Плевать!
Сварим еще и съедим опять...

Сделай шаг - и в тот же миг
Тебе беззвучно прилепят ярлык.
Сразу шакалы поднимут вой:
Мол, в нашей пустыне он - чужой.

И будет цинично литься грязь:
Мол, этот с детства - такая мразь!
Потом возьмут что-нибудь с потолка
И подведут под статью УК.

Как хорошо картофель сажать,
Как хорошо в мундирах сажать,
Как хорошо кого-то прижать,
Как хорошо к стенке прижать.
Наша пища - картофель в мундире. Плевать!
Сварим еще и съедим опять.

Как хорошо,
Ой, хорошо-то как!..
Как хорошо, о-ой!..

Уж не видно у храма на паперти больше юродивых,
Что беспомощной кучкою немощно жались друг к другу.
Мы их всех растоптали в немыслимой гонке по кругу,
Только легче дышаться не стало от этого вроде бы.

Вот упал человек, поскользнувшийся хлебною коркою,
Что-то серое брызнуло, взвизгнули дамы вокруг,
Но закрывши лицо, кто песцом, кто облезлою норкою,
Побрели по делам, погоняемы сумками рук.

Я стоял и смотрел, как дрожали в последних конвульсиях
На добротной подошве ботиночки фирмы "Ленвест",
И жалел, что залитую кровью, как липкой эмульсией,
Эту корочку хлебную пес подвернувшийся съест.

Белой грудкой и черным хвостом или пестрой окраскою,
Милый котик всегда привлекал стариков и детей,
И всегда был одарен людьми и едою и ласкою,
И блаженно текли его дни без забот и затей.

А теперь, когда в мусорной куче объедки - событие,
И голодных зверей по парадным и улицам тьма,
Мой гуманный подход для собратиев меньших - открытие:
Я из котиков шью рукавицы, ведь скоро зима...

Я писал на папирусе чужих площадей
Твое полное имя горячим, кровавым дождем,
Я вбивал твои мысли в детей и во взрослых людей,
Как гвоздями, прости меня, Боже, штыками идей.

И гордился, что чудом родился я в этой стране,
Всех бездомных и всех безработных хотел пожалеть,
А теперь я хочу, чтобы вместе со мною в огне,
Твое тело имело бы полное право сгореть.

ПРИПЕВ:
Лысый с кепкою в руке,
Стоя на броневике -
Это самый исторический портрет.
Привезли его домой,
Оказался он живой:
В мавзолее ждет гостей и шлет привет.

А теперь мы разрушили все и несем этот бред,
Поливаем дерьмом наши раны и топчем мечты.
Мы сожгли все мосты, а дороги вперед еще нет.
И глаза наших взрослых детей, как карманы - пусты.

ПРИПЕВ:
Лысый с кепкою в руке
Стоя на броневике -
Это самый исторический портрет.
Привезли его домой,
Оказался он живой:
В мавзолее ждет гостей и шлет привет.

Заразителен пример,
И теперь на БТР
Кто-то влез и обещает всей стране.
Чтобы лучше стало жить
Готов на рельсы положить.
Он - весь в белом, а народ - опять в дерьме.

Хорошо гулять на воле,
Глядя в синеву.
Первым делом выйду в поле,
Орошу траву.

В чистом поле каждой твари
Я безумно рад.
Будь ты ворон, будь ты суслик,
Будь ты просто гад.

За окошком колосится
Золотая рожь,
Рано утром мне не спится,
Знаю - ты придешь.

Мы утонем в спелых травах
И погасим свет,
Губ твоих прекрасней, крошка,
В целом свете нет.

Хорошо гулять на воле,
Глядя в синеву.
Рано утром выйду в поле,
Орошу траву.

А за мной проснутся птицы
И забрезжит свет,
Лучше Родины любимой
В целом свете нет!

В Энрофе душном
Уныло и скучно,
Карму стянули узлы.
Даймоны наши светлы и радушны,
Их антиподы - не злы.
В море эфирном
Сияет Олирна,
Цвет ее музыки чист.
Ласковым светом
Мелодия эта
Вьется как сорванный лист.

ПРИПЕВ:
Ой, по-над рекой
Дивная песня легка,
Пой, пой с нами, пой,
Быстрая Лета-река.

Счастьем залиты
Просторы Лилит`а,
Крыльями машет Икар.
И, без сомненья,
По всем измереньям
Буйствует Шаданакар.

ПРИПЕВ.

Полною чашей
Пусть жизнь будет Ваша,
А горизонт будет чист.
Гаргтунгр не страшен,
И Даймонам нашим
Громче играй, гармонист!

ПРИПЕВ.

Хороший и добрый совет
Дороже, чем сотня рублей,
Доступней, чем верный ответ,
Приятней, чем чистый дисплей.

И если не знаешь, как быть,
Возьми сколько можешь монет,
Мы скажем, где нужно зарыть,
Узнаешь, что будет потом.

ПРИПЕВ:
Все это дым, о-о,
Хорошо сидим!
Все это дым, о-о,
Досыта едим!
Все это просто дым!
Все это просто дым!
Не было б войны.

Надежный, совсем как Госбанк,
Как поздней весной снеговик,
Как умного фазовый сдвиг,
Как срезаный фаустом танк.

И важный, как горный баран:
Рога и копыта при нем.
Он манит нас длинным рублем,
А сам по натуре козел.

ПРИПЕВ.

Красный цвет наших флагов - как сигнал светофора.
Неродившейся страстью дышит каждая пора.
Наше зеркало плотно занавешено черным.
С приближеньем заката мы теряем покой.

Наше светлое завтра ограничилось прошлым,
Обернулась надежда чем-то странным и пошлым.
А нетронутый холод одинокого ложа
Не зовет и не манит, а страшит пустотой.

И непрошенный хохот моего телефона -
Это как наважденье, это мертвая зона.
Мы устали бояться колокольного звона.
Мы сближаемся с небом, мы больны высотой.

Сколько можно шевелиться
И бороться ежедневно?
Ведь желание забыться
Протекает очень нервно.
Не пора ли взбелениться?
Как бы не перетрудиться.
Сколько можно шевелиться?

Не подать бы только вида,
Чтоб никто не догадался:
Что-то главное забыто,
Но синдром борьбы остался.
И сидят одни обиды
В подсознанье индивида.
Не подать бы только вида.

Не забыть бы о здоровье
И остаться нынче дома,
Одолела поголовье
Очень сладкая истома.
Кружка чая в изголовье,
Взволновалось тело кровью.
Не забыть бы о здоровье.

В кошельке обидно пусто,
Очень хочется питаться.
Долгожданная капуста
Не желает появляться.
И возможностей - не густо,
За душой - одни лишь чувства.
В кошельке обидно пусто.

Ненавязчивы сомненья
И проблемы незаметны.
Субъективные решенья
Остаются без ответа.
У народонаселенья
Есть отдельные волненья.
Ненавязчивы сомненья.

Мы ехали шагом - врагам на страх,
Копыта вздымали пыль.
И наш бронепоезд на всех парах
Входил в несмешную быль.

Нас вечно учили - нельзя назад,
И мы понеслись вперед.
И блажью мостили дорогу в ад,
Дойдя до его ворот.

Под пение скрипок любили спать,
А жили - при свете фар.
Мы дружно тушили, теперь опять
Зажжем мировой пожар.

Ловили воздух открытым ртом
И детям внушали стыд
За то, что могли потрясать крестом
Под бешеный стук копыт.

Но, быстро растратив надежд запас,
Мы вновь перешли на шаг.
А тот, кто не с нами - тот против нас,
И если не друг, то - враг.

Нам редкие дни удавалось жить
И мы перестали ждать.
Но как бы костер не пришлось тушить,
А после - зажечь опять.

Случайная песня угасла с рассветом
И медленный дождь семенит в тишине.
Порвалась на вдохе, в начале куплета
Струна на гитаре, распятой на мертвой стене.

Случайная песня, не знавшая фальши,
Оставила след в онемевшей душе.
Чуть-чуть задержалась и двинулась дальше,
Теряя остатки мелодии на вираже.

Случайная песня гонима ветрами,
Омыта росой с наступленьем утра
И, солнцем палима, парит над холмами,
И вдаль уплывает, когда наступает пора.

Случайная песня - лишь нот вереница,
Забытая кем-то за ворохом слов.
Но пусть незатейливый ритм сохранится
Для будущих песен и всем неудачам назло.

Забытым движением клавиш касаются пальцы,
И снова рождается музыка из тишины.
Ах, как же мне хочется с Вами сегодня остаться.
Вы так мне нужны, ах, поверьте, Вы так мне нужны!

Но Вы отвечаете после прощального блюза
С улыбкой невинной на этих устах неземных:
"Любовь никогда, никогда не должна быть обузой.
Вы мне не нужны, ах, поверьте, Вы мне не нужны."

И на диссонансе мелодия вмиг замирает,
И вновь тишина воцаряется в сердце моем.
А взгляд Ваш, направленный мимо меня, застывает
На чем-то неведомом и бесконечно чужом.

Шагнув через стопку рассыпанных нот у рояля,
Я к Вам подхожу и касаюсь губами руки.
"Прощайте, маэстро",- надменно Вы мне прошептали.
И Вас уже нет, лишь за дверью стихают шаги.

Мне казалось, что я наконец-то нашел
Гоpод моей мечты,
Мне казалось, что я пpишел
Туда, где ты.
Hо тепеpь стало ясно, что я опоздал,
Hечего больше ждать.
Я увидел пустой вокзал.
Куда бежать?

А в это вpемя где-то, не знаю где,
Ты стояла, подставив дождю лицо,
И я хотел оказаться с тобой в дожде,
Hо меня уже кpепко деpжал гоpод глупцов.

ПРИПЕВ:
Это гоpод бездомных собак,
Это гоpод застенчивых шлюх,
В этом гоpоде, кажется, что-то не так,
Здесь и пpавда - лишь то, что не сказано вслух.

Это гоpод бездомных собак,
Это гоpод непpошенных слез,
В этом гоpоде - пыль, в этом гоpоде - мpак,
Этот гоpод и сам словно бpошенный пес.
Словно бpошенный пес.

Здесь никто не пpочувствует искpенних слов
И не подаст pуки.
Лишь стихают сpеди домов
Мои шаги.
Hо не выбpаться мне из нелепого сна
И не остаться в нем.
Эта пpоклятая стpана
Во мне самом.

А в это вpемя как-то, не знаю как,
Ты сумела понять, что настал мой час,
И ты меня пеpестала ждать. Итак,
Закpужилась хpомая судьба в сумpаке глаз.

ПРИПЕВ.

Унесла река
За листком листок.
Лижет облака
Легкий ветерок.

Искрами из глаз
Колокольный звон,
И в который раз
Утро без икон.

И в который раз
Снова даль светла,
Утро без прикрас
Новая метла.

Новая глава,
Речи глубоки,
Все слова, слова -
Верьте дураки.

Не успели повесить трехцветное знамя над старым "рейхстагом",
А в глазах голубых - белизна пустоты, покраснение век,
И лишь слепой не заметил, что деньги давно превратились в бумагу,
И давно побледнел нарисованный там "дорогой человек".

А в парадных и скверах, без желанья и веры, девчонки-красавицы,
Презирают химеры, напиваясь без меры, и матом ругаются,
И не знают девчонки, не желают девчонки и совсем не врубаются,
И не думают, вроде, как помочь своей Родине от шока оправиться.

ПРИПЕВ:
Да-да-давайте, катьки-машки,
Ведь вы - валютный фонд страны,
Не балалайки и рубашки,
Матрешки, водка и штаны.
Да-да-давайте катьки-машки,
Вы это понимать должны.
А ну-ка норки - нараспашку!
И все проблемы решены!

А во Франции где-то, там ведь тоже три цвета, вовсю развеваются,
Вертикальность полосок в тех же самых вопросах - и все получается,
И пусть темные силы зарывают в могилу мечту мою белую,
Наши мальчики тоже, не на "чурок" похожи, и что-нибудь сделают!

ПРИПЕВ.